Объявления, анонсы, ва...

Гомеопатия: лекарства

Аптеки

Для аптек, оптовиков

Прием врача-гомеопата

Статьи о гомеопатии

Книги on-line

Обучение гомеопатии

Контакты

Карта сайта

Поиск по сайту

Газета о гомеопатии

Ганеманновский вестник

Опубликуем статью

Как дать объявление

Новый сайт «Газеты для тех, к...

Острый лейкоз. Применение на практике Ганеманновской доктрины в лечении хронических заболеваний

Гомеопатия как средство достижения гармонии в жизни

Острый психоз

Терапевтическая эволюция в процессе лечения методами ортодоксальной гомеопатии (история болезни).

Публикуется с любезного разрешения автора. Перевод: А. Наер

Данная работа призвана продемонстрировать, что в тех случаях, когда с пациентом не проводится аллопатическая терапия, и в ходе предшествующих невротических кризисов он никогда не подвергался лечению седативными препаратами и нейролептиками, такой пациент имеет все шансы на полное выздоровление (в самом прямом смысле этого слова) при помощи гомеопатической терапии. Это происходит даже тогда, когда у пациента наблюдается острое психотическое состояние, отличающееся своей глубиной, однако при строгом соблюдении принципов и методик, разработанными Ганеманом.

У Ганемана в параграфе 215 говорится: «Почти все так называемые душевные болезни, где изменены ум и нрав, начинаются страданием тела, причем симптомы, состоящие в изменении ума и нрава, более или менее быстро усиливаются… и здесь организм действует здесь почти так же, как при местных болезнях, только недуг переносится не на наружные части тела, но на невидимые глазу органы мышления и чувств.» В параграфах же 210 и 217 он советует нам рассматривать (и лечить) любое психическое и эмоциональное расстройство как местную болезнь, и указывает на то, что «должно с точностью замечать не только телесные припадки, но и частное состояние ума и нрава, которое в данном случае составляет главный припадок, а в особенности душевное состояние больного…», применяя методику лечения в строгом соответствии с тем, как если бы это было явное заболевание любого другого органа. Этим подтверждается действенность данного метода и достигается целительный эффект лечения подобным.

Наш пациент – 18-летний юноша, второй ребенок в семье (сестра десятью годами старше его), рос и воспитывался в простоте обычной жизни маленького городка, расположенного вблизи большого города, нечто вроде индустриального центра провинции. С сестрой установились весьма хорошие отношения, близкие, доверительные, она практически стала ему другом. Как только закончилось детство, и мальчик вступил в пору взросления (ему было тогда 7 лет), жизнь его начинает выливаться в сложный конфликт: брак его родителей распадается.

Отец его уходит из дома, унизив мать, при всех обозвав её ни на что не способной бездельницей. Он хочет забрать своих сына и дочь и оставить свою бывшую жену безо всякой финансовой поддержки. Начинается судебная тяжба между отцом и матерью, итогом которой призван стать официальный развод и раздел совместно нажитого имущества. Сперва отец пытается оставить семью безо всякой материальной помощи, но поскольку сын не хочет добровольно идти жить с отцом, в ходе судебного процесса на мальчика оказывается чрезвычайно большое давление.

Наш пациент, будучи ещё ребёнком, оказывается под спудом сильных отрицательных эмоций. Его печалит то, что родители его больше не живут вместе. Разобщение это наполняет его стыдом. Оба родителя оказывают на него сильнейшее эмоциональное давление, пытаясь втянуть его в обсуждение сложившейся ситуации, каждый освещая ее со своей стороны. Мать удерживает его подле себя ради его же безопасности, и чтобы защититься самой. Отец же старается привлечь сына на свою сторону, прося его остаться жить вместе с ним, предлагая мальчику деньги и всячески компрометируя в его глазах мать.

В самый разгар этой битвы мальчик идёт в школу, где вместе со своими одноклассниками, у которых в семье все складывалось нормально, пытается хоть как-то соответствовать требованиям, к нему предъявленным. Начало новой жизни приносит новые проблемы: в школе он становится «белой вороной». Он борется с трудностями, как может, и входит в пору исполненного страданиями отрочества, каковое безропотно выносит.

Гомеопатию начинает принимать в 1997 году и реагирует на лечение улучшением общего состояния и ослаблением невроза, выраженного в приступах гнева и негодования, перемежающегося депрессией, связанной с уходом отца из семьи. Разумеется, состояние его изменяется в соответствии с изменениями ситуации внутри и вокруг его семьи, и соответственно меняются выписываемые ему препараты. Он получает Staphysagria, Nux vomica, Natrum Muriaticum.

Следует особо отметить, что психоз у нашего пациента эволюционирует в среде, являющейся не просто подлинно решающим фактором в ее этиологии, но представляющей собой главное препятствие для его выздоровления и, в этом смысле, генерирующей ложное заболевание, основанное на конституционально патологическом характере пациента. В нашем случае, это – Lycopodum сlavatum.

Уже на этом этапе интересно проследить то, как симптомы возникшей ложной болезни ослабляют миазматическое чередование, делают его периоды всё более длинными и менее выраженными, как бы сглаживают его проявления, а затем и вовсе останавливают его. Фактически же, только хорошая витальная сила, да характерные для всех больных Lycopodium черты, присущие нашему пациенту, позволят ему справиться с трудностями развода своих родителей, гордо и мужественно, проявив зрелость, так несвойственную подросткам.

В январе 1999 года проходит одно из последних судебных слушаний в бракоразводном процессе его родителей. В течение предыдущих двух лет отец «сильно преуспел в склонении судей на свою сторону», но теперь, судя по всему, чаша весов Фемиды склонилась на материнскую сторону. В зал суда в качестве свидетеля вызывается дочь, которая совершенно неожиданно дает показания против матери. Всякая надежда на справедливость улетучивается. Мать оказывается вновь прилюдно униженной. Спустя несколько дней после дачи сестрой показаний в суде, у молодого человека наступает кризис с симптоматикой острого психоза, который продлится вплоть до июля того же года, и в ходе которого наблюдаются многообразные перемежающиеся миазматические стадии.

В отчаянии, воля совершенно парализована (3.3.). Находится в ментальной прострации, неспособен выполнять какую бы то ни было интеллектуальную работу (3.). Совершенно неспособен на чём-либо сконцентрироваться (2.3.). Испытывает крайнюю степень физического и психического (2.3.) возбуждения (3.), что понуждает его не переставая бегать туда-сюда и не переставая же думать о миллионе вещей сразу, которые тут же и откладываются «в долгий ящик», а кроме того, его терзают навязчивые мысли о том, что же произошло в суде (2.3.). Он испытывает острое чувство стыда и потому не желает как выходить куда-либо из дома самому, так и видеться со своими знакомыми по городку (3.). Он не может говорить, и исключив всякое вербальное общение с окружающими, изъясняется теперь с ними совершенно как немой, жестами (3.). Он просто не хочет ни с кем разговаривать, не желает он также, чтобы кто-то другой заговаривал теперь с ним (3.). Он преисполнен чувствами печали и гнева (бешенства), тревоги (страха) и возмущения вследствие предательства, которое ему пришлось пережить, и унижения, которое он выносит сейчас (1.2.3.). Взрывы неистового гнева (бешенства) (2.3.) перемежаются у него с состояниями, когда он надолго погружается в собственные мысли (1.3.) Он озабочен и испытывает сильную тревогу за собственное будущее (1.3.). Он чувствует, что именно его могут обвинить в том, что родители затеяли бракоразводный процесс, а также в развале семьи (3.), вот почему он испытывает богатый спектр оттенков собственной вины (3.). Он считает себя неудачным, плохим сыном (3.). Он ощущает себя пессимистом (3.), недоволен собой (2.1.) и всячески упрекает себя (2.3.). Он стал прямой противоположностью того, чем он хотел стать. Отчаявшись, он не верит в собственное выздоровление (3.). Не выносит, когда его оставляют в одиночестве, поскольку считает, что одиночество – это страшно (1.3.).

В подобных ситуациях я обычно назначаю ARS. ALB. 200 CH (в так называемых «монодозах», термин, кстати, явно неадекватен): 6 драже под язык и 6–10 драже следует растворить в стакане воды в том случае, если явных изменений к лучшему не наблюдается. Тогда (и только тогда!) раствор этот следует принимать по чайной ложке каждые два часа.

Пациент наш принимает указанный препарат в первые сутки через каждые два часа, а затем по три раза в день, демонстрируя при этом некоторое улучшение состояния. Я наблюдаю за тем, как он эволюционирует, и делаю вывод, что дальнейших осложнений не происходит. Три дня спустя я назначаю ему ARS. ALB. 1000 CH по той же схеме: первая доза – шесть драже под язык, а ещё 6–10 драже растворяем в стакане с водой и по чайной ложке три раза в день. Так проходит ещё неделя. Состояние его продолжает улучшаться. После этого я прописываю SACC. LAC. 35K, по два драже каждые два часа в течение десяти дней.

Нетрудно заметить, что все эти типичные признаки (как это указывается в параграфе 153), поскольку все они исключительны и преобладают в своей совокупности (т. е. не присущи какому бы то ни было единичному симптому), наглядно иллюстрируют некий миазматический характер господствующего симптома сифлитико-сикозно-псориатической этиологии, из чего уже можно сделать заключение обо всей серьезности и сложности случая несмотря на то, что это – всего лишь ложное заболевание, развившееся по типу патологии, свойственной Lycopodum clavatum.

Так же интересно пронаблюдать, как, с точки зрения динамики, внешние динамические noxa (болезнетворные влияния) сифилитико-сикозного характера (что, в частности, явно просматривается в честолюбии отца и уязвленной гордости и обиде матери), воздействуют на нашего пациента, активно способствуя симуляции у него ложного сифилиса-сикоза. Причём всё это происходит в полном соответствии с универсальным законом аналогий и динамическим характером данного заболевания, а также в соответствии с тем, что говорится в параграфе 11 «Органона» Ганеманна: «Когда человек заболевает, именно духовная витальная сила прямого (автоматического) действия, присутствующая везде организме, главным образом и в первую очередь и страдает, подвергаясь разложению, под динамическим влиянием болезнетворного агента, враждебного жизни…»

Спустя 22 дня пациент вновь появляется у меня на приеме в состоянии делириозной обсессивной паранойи, с выраженной навязчивой идеей: Он не понимает, что же произошло, то и дело повторяя: «В чём дело?» «Не понимаю…». Он в растерянности, он сбит с толку (1.3.). Лицо его выражает крайнюю степень страха, тоски и уныния (3.1.). Чуть что, он разражается безудержными, безутешными и долгими рыданиями (1.3.). Он не понимает, почему у него не такая семья, как у других мальчиков. Он просто одержим бредом. Не слушает, не понимает. Образумить его нет никакой возможности. Внезапно, он резко обуздывает свои эмоции (3.), хотя продолжает маниакально терзать свой локон (2.3.). Поскольку долг возобладал над эмоциями на фоне делирия, он начинает корить себя за то, что не в состоянии совладать с собой и вести себя должным образом (1.2.), и тут же исполняется острейшим чувством вины (1.3.). от этого он начинает задыхаться (1.) и бессвязно бормотать: «Почему?.. почему?.. Не понимаю». Всецело поглощенный этим чувством, он то и дело спрашивает себя: «Что же мне делать?.. Что мне делать?». Возбужден настолько, что не может спать (3.). Если же и засыпает, сон весьма неглубокий, всё время просыпается (3.1.). Слух обострен, слышит любой маломальский шум. Безутешно плачет, говорит, что одинок, что потерял сестру, отца, мать, друзей (1.3.).

Здесь мы имеем дело с перемежающимися помутнениями сознания миазматического характера, ограниченных рамками сикозной природы случая и набора сопутствующих ей симптомов. На данном этапе становится очевидным, что пациент уже живёт отчаянной, всеохватной скорбью по поводу того, что нормы поведения, установленные обществом для неукоснительного исполнения (мужчины не плачут), не позволили ему открыто выразить свои эмоции в самый момент начала распада семьи. Говоря миазматическими категориями, имеет место быть преобладание псориатически (8)-сифилитической (8) совокупности симптомов со слабо выраженным присутствием активного сикоза (2). Пациенту прописан водный раствор IGNATIA AMARA 0/30 (L. M.), по чайной ложке утром и вечером. Молодой человек принимает препарат по указанной формуле в течение следующих 15 дней. Постепенно пациент перестаёт плакать и начинает всё смелее и мужественнее смотреть в глаза своей печали. Хотя его состояние все еще можно определить как параноидальное, симптомы его начинают меняться.

В апреле 99 года его приводят ко мне на приём в состоянии глубокого мутизма (1.3.). По-прежнему нервно теребит свой вихор. Вытянуть из него хотя бы слово не представляется возможным. Со стороны кажется, что он глубоко погружен в свои мысли, вид у него явно отсутствующий. После весьма продолжительного молчания ему удалось выдавить из себя, что всё кажется ему чужим, и что, по-видимому, ничего своего у него в этом мире нет (3.2.). Не может спать (3.). Страдает делирием, осложненным острыми приступами гнева (3.2.), укоров (2.3.), оскорблений и жестокостей в отношении своей матери (2.3.). Когда наступает кризис делирия, выказывает резкое неприятие всего, что бы мать ни сделала, говорит, что ненавидит её (2.3.). Терзает себя мыслями о страшных событиях и неразрешимых проблемах своего прошлого, непрерывным потоком сменяющимися и беспорядочно громоздящимися в его мозгу (2.3.). Постоянно повторяет матери, что она виновата в том, что он всё потерял (3.). Не хочет никого видеть (3.), включая всех своих друзей. Когда спрашиваешь его, почему именно он не хочет видеть своих друзей, отвечает (лицо его при этом выражает потрясение и полную растерянность), что ему стыдно (1.) и что ему «нечего им сказать, ничего в голову не приходит» (3.). Вне семейного круга теряет всякую уверенность в себе (1.). Хочет плакать, но не может (3.). Апатичен и индифферентен (3.1). Внезапно заражается идеей, что его разум живет совершенно отдельной от тела жизнью, и они (разум и тело) не узнают друг друга (2.3.), а иногда он сам себя не узнаёт (3.).

Болезнь совершает ещё один миазматический виток и симптомы снова меняются. Теперь в сикозном кризисе пациента преобладают миазматические соответствия сифилитико (15)-сикозно (8)-псориатической совокупности. Назначаю ему в этот раз NATRUM MURIATICUM 200K, по три драже каждые три часа и, если у него наступит улучшение, через каждые четыре или пять часов. После 24 часов лечения Nat. Mur., у пациента наблюдается улучшение состояния, которое длится четыре дня. Затем, по некоторым признакам, начинает казаться, что симптомы вот-вот проявятся вновь, и теперь я назначаю ему NATRUM MURIATICUM 1000K, утром и вечером. Неделю спустя кризис преодолен. Пациент переходит на Sacc. lac. 35K, по три драже три раза в день, а затем – по мере надобности.

На любые изменения во времени в положении нашего пациента симптомы реагируют видоизменением интенсивности, частоты и продолжительности своих проявлений. Чередования симптомов становятся всё более резкими и периодичными, конфигурация их паттернов (как в калейдоскопе, всякий раз, когда поворачиваешь его трубку) изменяется, и каждый раз они выглядят по-другому, хотя их компоновка всегда происходит на базе одной и той же схемы. Один и тот же симптом постепенно так модифицирует совокупность своих проявлений, что в конце концов трансформируется в совершенно иной образ.

Витальная (жизненная) сила – единственный действительно решающий фактор, играющий свою далеко не последнюю роль не только в течении болезни, но также и в процессе выздоровления,– моделируется из внутренних и внешних образов, генерируемых в ходе постоянного процесса сознательно-бессознательной интеграции, вкупе с соответствующим ему конкретным символическим и психофизическим отзвуком.

Неделю спустя после того, как состояние острого делирия сошло на нет. Пациент начинает вспоминать свои ночные сны. Последний из них – о том, как один из его знакомых хочет его убить, но ему удаётся попросить помощи у соседей. Страшно зол на себя за то, что не преуспел в налаживании отношений с другими людьми (2.1.). Корит себя за неспособность войти в контакт с окружающими. Как следствие этого, чурается их. Говорит, что ему нечего им сказать. Считает окружающих его неглубокими и невежественными людьми, в то время как сам себя он ощущает вовсе незначительным и непризнанным человеком (3.2.). Всё более и более озабочен тем, как он выглядит в глазах других людей (2.). Боится сказать что-нибудь такое, что было бы расценено окружающими как глупая болтовня или чепуха (2.). Чувствует себя униженным и очень боится новых унижений (1.). Труслив и малодушен (1.3.). Горд (2.) и с обострённым ощущением незащищенности (1.1.). Чувствует себя лучше, когда остаётся в одиночестве (3.1.). Совершенно не переносит возражений со стороны окружающих (2.). Фанатически отстаивает свою точку зрения, утихомирить его нет никакой возможности, пускает в ход оскорбления, делается презрителен и высокомерен (2.). Мгновенно теряет свой прежний «выигрышный имидж» молодого человека у которого всё в порядке, всё – ОК.

Пациенту назначено LYC. CLAV. 1000CH, по три драже на ночь через день. Через две недели состояние его улучшается, он окончательно выходит из делирия. Степень его выздоровления можно оценить в процентном соотношении приблизительно в 70 %. В течение последующих пятнадцати дней пациент принимает Sacc. lac. 35K, по три драже три раза в день.

Клиническое обследование пациента показывает, что различные его состояния (даже при всей серьезности ситуации) аналогичны прописанным препаратам, и аналогию эту можно признать во всей своей полноте. А это, в свою очередь, вполне соотносится с целостностью витальной силы, что является явным признаком выздоровления. И даже более того, господствующее состояние пациента постепенно, но неуклонно сближается в своих проявлениях с характерными проявлениями воздействующего на него препарата. А это уже фактически можно приравнять к одному из доказательств правильности закона Геринга.

В конце мая пациент вновь приходит ко мне на приём. С ним уже начали проводить психологическую терапию. Симптомы опять трансформировались. Однако ведёт он себя по-прежнему обсессивно и остается в изоляции. Его либидо, судя по всему, целиком и полностью оказалось задвинутым на задворки формирования его новой личности.

По-прежнему не может устанавливать личные контакты с другими людьми, поскольку испытывает сильный страх перед незнакомцами, и, стоит им просто взглянуть на него, ему тут же становится плохо (1.). Он стыдится этого своего состояния и мгновенно уходит в ступор (1.). Его терзают неотступные мысли о своем будущем (1.2.). Всё время спрашивает себя, что же будет с ним и его жизнью в этой ситуации (1.), и то и дело впадает в отчаяние относительно своего выздоровления (3.). Убежден, что никогда не поправится несмотря на то, что осознаёт, что состояние его в целом улучшилось. Не может сосредоточиться и выполнить любую, самую простую интеллектуальную работу, тем не менее, хотя и испытывает непреодолимое отвращение к занятиям в школе и вообще к школьной жизни как таковой, говорит, что хочет утвердиться в глазах окружающих нормальным человеком. Постоянно занимается самокопанием (1.), боится, что с ним может произойти нечто дурное (1.3.). Постоянно находится в состоянии глубокой печали (1.1) и то и дело заводит увлечённые (даже навязчивые) разговоры со своими родителями о своей болезни (1.1.), перемежая их периодами долгого, упорного молчания, когда слова из него не вытянешь (1.1.). Ощущает себя покинутым всеми (1.). Боится сойти с ума и, вместе с тем, чувствует, что уже сошёл с ума (1.2.). Испытывает сильное смущение (1.). Чувствителен к холоду (1.). Когда волнуется, потеют руки (2.1.).

Психотерапевт посоветовал ему вернуться в школу, если это только не будет представлять для него совсем уж невыносимого напряжения. Поначалу он слегка взвинчен, однако, преодолев некоторые трудности, успокаивается. Страдает от осознания того факта, что, если он не будет лучше учиться, то останется на второй год. Учителя с пониманием относятся к его трудностям и обходятся с ним так, как нужно – за исключением учителя латыни, которого наш пациент охарактеризовал как тирана.

Рассмотрев, согласно параграфу 153 «Органона», характерные симптомы, я назначила ему CALC. CARB. 0/6 L. M., три раза в день, и если ему станет лучше, следует уменьшить частоту приема препарата. Неделю спустя мы слегка корректируем терапию и переходим к CALC. CARB. 0/12 L. M.: следует растворить 10 драже в полстакана воды и давать по чайной ложке три раза в день, соблюдая то же правило: уменьшить количество приёмов в случае, если ему станет лучше.

Первые десять дней CALC. CARB. 0/12 L. M. — терапии члены семьи молодого человека регулярно входят со мной в контакт, дабы проинформировать меня об улучшении в его состоянии. Затем контакты прекращаются. Три недели спустя я случайно сталкиваюсь нос к носу с его дядей и осторожно (ибо чего-то слегка опасаюсь) спрашиваю его о здоровье племянника. Он отвечает, что племянник чувствуют себя весьма хорошо и много учится. Далее он сказал, что вся семья не верит глазам своим. Он полностью адаптировался в школе. Спустя еще две недели его мать информирует меня, что сын его полностью выздоровел, и что ему удалось сдать экзамены на отлично. На дворе – конец июля 1999 года.

В сентябре 1999 года он вновь приходит ко мне на приём – на сей раз просто для профилактического осмотра. С физической точки зрения он поправился: походка, глаза – всё говорило за это. В целом он возвратился к структуре характера, присущего людям, больным Lycopodium (правда, на более тонком уровне). Его мнения о поведении членов его семьи и других людей теперь стали более «критичными» в том смысле, что сейчас он уже может исследовать многие вещи и судить о них с точки зрения принадлежности к своей возрастной группе. К примеру, он требует от своего дядя, священника, по сути заменившего ему на данном этапе отца, быть более последовательным и четким в своих суждениях и поведении, и дает ему понять, что его авторитет священника и дяди не может быть признан автоматически и как нечто само собою разумеющееся. В обществе других мужчин он начинает дискриминировать себя как мужчину, в полном соответствии со своим характером и возрастом. Он принял предложение матери переехать с ней в другой дом, и его отношения с друзьями вошли в свою колею, стали весёлыми и лёгкими, он проявляет активность, вступая в конфликты или споры, что также отнюдь не противоречит его возрасту и характеру, но напротив – полностью им соответствует.

Отчаяние, демонстрируемое пациентом перед своим основным, наиболее ярко выраженным конфликтом, явно указывает на присутствие активного кризиса, кризиса личности, который сам по себе представляет собой необычайную важность для любого человека, но ещё более важен для человека юного, для которого отождествление себя с окружающими, представляется первичным и наиболее значимым фактором. Я утверждаю, что данный кризис, представляющий для пациента абсолютную значимость и, с медицинской точки зрения, распознаваемый как острый психоз есть не что иное, как проявление вовне процесса исцеления, оздоровления витальной силы.

Распознавание кризиса, от его латентного периода вначале, на бессознательном уровне, через его выброс в сознание, пока он явно не заявит о себе устойчивым состоянием делирия, суть демонстрация целительной функции кризиса, в данном случае подобный кризис проявляется в форме острого психоза. Выход кризиса из бессознательного в сознание и перенос симптомов из области психической на организм пациента в целом есть аутентичное выражение целебной силы оздоровления, а также некоего интеграционного процесса.

Испытывая состояние делирия, он живёт довольно полной жизнью: смерть семьи и невозможность толком «одеться в траур» по этому поводу – поскольку в действительности никто не умер. Как это частенько происходит в нашем материалистическом обществе: если до покойника нельзя дотронуться и убедиться в том, что он – на самом деле покойник, его как бы и не существует, а заодно и отрицается сам факт смерти. Если обществу кажется, что что-то не в порядке, то подобные аспекты общественной жизни табуируются, они не должны существовать, а каждый отдельный человек (будь то мужчина или женщина) вынужден самостоятельно доказывать достоверность, истинность своего собственного личного жизненного опыта, а также удовлетворять свои требования в рамках присущей ему культурной структуры. Более того, если взять в качестве общественного постулата традиционную, действующую на подсознание и признанную с точки зрения антропологии фразу: «у взрослых на всё найдётся своё объяснение и оправдание», тяжба по поводу развода между родителями превращается в развод родителей с детьми, в ходе которого (как в данном случае) дети берутся и удерживаются в качестве заложников и становятся основными жертвами конфликта. Именно на них проецируются все «сатанинские тени» супружеской пары, которые всё сгущаются, до тех пор, пока у взрослых не возникает подчас непреодолимое, совершенно подсознательное желание раздавить, уничтожить партнёра, и орудием в удовлетворении этого желания зачастую выступают дети.

Находясь в кризисе делирия, наш пациент поступательно и с нарастающей интенсивностью проходит через отчаяние; глубокую печаль; обиду и зависть; потерю своего «я», своей индивидуальности; острое осознание того факта, что в глазах общества он заклеймен позором вследствие развода родителей (и муки, с этим связанные); осознание того, что отношение к нему, как к сыну разведенных родителей (вернее, к социальной роли, которая ему ближе всего, и которую легче всего играть), со стороны различных общественных слоев в целом негативное; и наконец, пустоту - мутизм. Только благодаря делирию он осознает, что переживает свой экзистенциальный кризис; благодаря делирию же он чувствует, думает, знает, что он, его личность раздавлены «внешними стремлениями и амбициями родителей», и что он был исторгнут из лона семьи в столь раннем возрасте, что не может не испытывать испуг и отчаяние, чувства, которые он вынужден подавлять, поскольку окружающие его люди относятся к ним с неодобрением. Он приходит к пониманию того, что цена, которую он вынужден будет заплатить, дабы завоевать признание окружающих, состоит в безжалостном подавлении (внешних проявлений) чувств, которые никак не соответствуют имиджу (образу) человека, у которого всё – ОК. Он вынужден отрицать себя (создавая тем самым глубокое внутреннее противоречие), и в этом – фундаментальная причина, почему он отказывается говорить. Он просто не может высказать что-либо, связанное с его глубинными переживаниями.

Выводы

1. Имеется полная возможность совершенно вылечить тяжёлые случаи острого психоза, применяя гомеопатические препараты. В использовании аллопатической терапии нет никакой необходимости.
2. Продолжительность эволюции каждого отдельно взятого случая острого психоза, состоящего непременно из трёх, следующих друг за другом фаз острого состояния: продрома, кризиса и лизиса, определить с точностью не представляется возможным. Можно лишь с уверенностью сказать, что это – длительный период времени, поскольку острый психоз есть резкое и осложненное обострение миазматически хронического состояния, спровоцированное актами внешней агрессии и/или собственными актами внутренней агрессии индивида.
3. Там, где присутствуют серьёзные внешние воздействия (как, например, в данном случае), отмечаемые симптомы являются результатом совокупности предшествовавшего кризису миазматического состояния и мгновенной реакции на внешнюю агрессию (в динамически детерминированном, строгом смысле слова), поскольку только присутствие в человеке витальной силы, подлинно решающего фактора, как в течении болезни, так и в процессе выздоровления, постоянно и очевидно. В приложении к этим внешним факторам, рассматриваемая патологическая ситуация относится к тому, что Ганеманн классифицирует как Ложное Заболевание, в ходе которого иногда наблюдаются хронические проявления и эволюция, присущие Подлинному Заболеванию. Наиболее явное и хорошо известное различие между этими феноменами состоит в том, что подлинная болезнь носит исключительно внутренний характер, и для её внезапного возникновения вовсе не требуются какие-то внешние стимулы.
4. Интенсивность и направление эволюционного процесса, как с точки зрения течения болезни, так и с точки зрения процесса выздоровления, определяются Витальной Силой, а также совокупностью уникальных, присущих только данному конкретному человеку биологических особенностей и возможностей отражающих его возраст, пол, характер, личностные проблемы и так далее, получающих конкретное выражение вовне посредством как симптомов, так и шансов пациента на выздоровление либо же напротив рисков остаться обреченным на недуг. Причём количественное соотношение различных миазмов у конкретного пациента в деталях отражает это количественное же выражение его шансов на выздоровление либо же напротив – рисков остаться обреченным на недуг навсегда. Так, к примеру, нетрудно проследить, как наш пациент генерирует либо единовременные группы симптомов, либо растянутые во времени серии симптомов, динамически видоизменяющихся каждый следующий момент его бытия. Однако все они каждый раз отражают деятельность трёх миазмов, в большинстве случаев находящихся в причудливых количественных сочетаниях и образующих некий характерный (согласно миазматической природе симптомов), периодически повторяющийся, замкнутый цикл, переходя последовательно от Ars. Alb. (3.2.), через Ign. (1.3.), далее к Natrum. mur.. (3.2.), а оттуда уже к Lyc clav (2.1.), и, наконец, в завершение придя к Calc. carb. (1.2.).
5. Всё это приводит нас к пониманию того, что данный эксперимент нельзя поставить, либо продемонстрировать в условиях клиники, что патология пациента, двигаясь в направлении своего логического конца, сама как бы помогает нам в наших поисках того единственного и основного средства исцеления, универсального средства, данное пациенту для приема на всю оставшуюся жизнь и в любых ее ситуациях. Против доказательств не попрёшь. В том случае, когда Витальная Сила индивида направлена необходимым для выздоровления образом, а его жизненные принципы позволяют ему собраться и нацелить все свои усилия на коррекцию своего состояния, он демонстрирует симптомы, несколько отличные от терапевтического действия препарата. Но даже тогда никто не может поставить под сомнение действие Закона о Подобиях на том основании, что пациент нуждается в препарате не обеспечивающем всего спектра изменений, происходящих в его организме под влиянием внутренней работы индивида в данный момент времени
6. Согласно доктрине Ганемана и его методике, чётко прописанным в «Органоне», следует наблюдать делирий (активно в него не вмешиваясь) до тех пор, пока болезненное состояние ума пациента не предстанет перед врачом во всей своей «прозрачности, точности и чёткости». Миазматическая методика Ортеги позволяет нам расширить свои познания о динамике развития миазматических состояний, как хронических, так и острых. Вышеуказанная методика позволяет также увидеть, как все эти тончайшие внутренние движения витального динамизма могут оказать помощь в подборе нужного средства, согласно Терапевтическим Намерениям и Биологическим Возможностям, постулированным в параграфе 153 «Органона», и в особенности просто неоценимую помощь – в правильной оценке Прогноза Выздоровления или Неизлечимости. Теперь, зная историю семьи пациента, его наследственные предрасположенности и связанные с этим особенности и хитросплетения его характера, мы, ради его же блага и блага его семьи, можем проводить анализ подобных состояний с клинической точностью.
7. Как постулирует сам же Ганеман, для верной оценки того, как «правильно» лечить пациента, а также препятствий на пути к его выздоровлению и факторов оному выздоровлению способствующих, нельзя игнорировать антропологические, социологические, также как личностные и общие аспекты анамнеза их понимание и интерпретацию. Все эти элементы, вкупе с гомеопатической терапией, формируют фундаментальную базу возможного восстановления индивида как личности и его возвращения к здоровому образу жизни. Игнорирование подобных сопутствующих обстоятельств, их значения и символических последствий, имеющих место быть в жизни пациента зачастую блокирует все наши усилия по выполнению нашего долга. А как гласит параграф первый «Органона», первейший долг каждого врача – это восстановление здоровья пациента.

Острый лейкоз. Применение на практике Ганеманновской доктрины в лечении хронических заболеваний

Гомеопатия как средство достижения гармонии в жизни

Последнее изменение: 26.09.2022